Книга «Наши уже не придут 1» от автора RedDetonator — это масштабный роман в жанре альтернативной истории с элементами боевика и попаданчества, действие которого разворачивается в начале XX века на фоне разрушительных событий Последней войны и надвигающейся гражданской войны. Главный герой — попаданец из будущего, который оказывается в крайне тяжелых условиях того времени, начиная свой путь от бездомного мальчишки и постепенно превращаясь в влиятельного полководца. Это история о втором шансе, ответственности за прошлое и попытках изменить ход истории, противостоя неумолимому колесу судьбы.

Автор мастерски сочетает реальные исторические события и альтернативные сценарии, создавая живую и напряженную атмосферу эпохи. В центре повествования — Аркадий Немиров, подполковник бывшей царской армии, которому поручено создать Красную Армию и защитить молодую страну от многочисленных врагов. При этом книга не ограничивается только военной тематикой, она затрагивает сложные моральные и политические вопросы, связанные с идеологией, национализмом и личной ответственностью. Автор прямо предупреждает, что произведение содержит критику монархизма, национализма и крайних правых взглядов, что добавляет дополнительный уровень глубины и актуальности.

Стиль повествования динамичен и насыщен деталями, что позволяет читателю полностью погрузиться в атмосферу военного времени, ощутить всю тяжесть и неоднозначность выбора, стоящего перед героем. Несмотря на обилие боевых сцен и стратегических ходов, книга не теряет человеческого лица — перед нами живые персонажи с внутренними конфликтами и надеждами. Объем произведения внушительный — почти миллион знаков, что говорит о тщательной проработке сюжета и персонажей.

Книга «Наши уже не придут 1» из цикла НУнП заслуженно привлекает внимание любителей жанра альтернативной истории и военной прозы, предлагая свежий взгляд на исторические события и глубокий анализ человеческой природы в условиях катастрофы и перемен.

Очень понравилась глубина проработки персонажей и реалистичность исторического фона. Автору удалось не просто рассказать альтернативную историю, а показать внутренние переживания героя и сложность эпохи. Читается легко, несмотря на серьезность тематики.

Книга захватывает с первых страниц, сюжет держит в напряжении, а неожиданные повороты делают чтение увлекательным. Особенно впечатляет, как описаны военные действия и политические интриги — всё очень достоверно и живо.

Интересная задумка и хорошая историческая база, но иногда сюжет кажется перегруженным деталями и описаниями, что может замедлять чтение. Тем не менее, для поклонников жанра это не критично.

Сюжет местами затянут, а некоторые персонажи показались слишком стереотипными. Также не всегда понятно, почему главный герой принимает те или иные решения — не хватает внутреннего мотивационного раскрытия.

«Наши уже не придут 1» — это глубокий и масштабный роман в жанре альтернативной истории, который сочетает в себе динамичный сюжет, историческую достоверность и философские размышления. Несмотря на некоторые недостатки в темпе повествования, книга заслуживает внимания любителей военной прозы и исторических альтернатив.

Краткое автоописание:

**Пересказ**Капитан Аркадий Петрович Немернов очнулся в темноте блиндажа с невыносимой болью в левом боку и головокружением, будто мир вращался вместе с ним. Ощупав себя, он понял: гамма-излучение проникло внутрь танка, обрекая экипаж на смерть.— Малляр… — прохрипел Аркадий, пытаясь подняться.Боль пронзила всё тело, но он заставил себя двигаться. Выбравшись через люк командира, капитан увидел страшную картину: горели поля и леса, радиоактивный дым заволакивал горизонт. БМП Итальянца была повреждена — её башня оказалась свёрнутой в сторону.— Клевец… — позвал Аркадий, услышав шаги внутри машины.Лейтенант осторожно выбрался из десантного отсека, держась за ушибленную ногу.— Шеф! Живой? — радостно воскликнул он. — Нога сломана точно… Мы уже покойники…Аркадий посмотрел на него и увидел в глазах лейтенанта ту же обречённость.— Надо идти к реке Висле, — произнёс капитан после долгого молчания. — Вряд ли кто-то выжил ещё дальше от эпицентра взрыва… Ты прав: мы уже не жильцы…Они медленно побрели на север, опираясь друг на друга и стараясь держаться подальше от радиоактивного пепла.— Знаешь что? — нарушил тишину Клевец. — Я всегда представлял свою смерть более героически… Но так тоже сойдёт. Не страшно умирать. Главное, чтобы мама больше не переживала…Аркадий молча кивнул в знак согласия.Они остановились на берегу реки Висла, наблюдая за тем, как радиоактивный пепел медленно оседает в воду. Мир вокруг них был разрушен до основания. Аркадий достал из кармана последнюю сигарету «Парламент» — теперь она казалась ему символом конца эпохи.— За нас… — произнёс капитан тихо.Оба затянулись, чувствуя горечь последних минут жизни.Так они встретили свою смерть вместе с природой на берегу реки Висла, став свидетелями окончательного краха цивилизации.Аркадий Немирёв очнулся в незнакомом месте: вокруг были грубые деревянные жерди, а перед глазами маячили иконы на полке у печи. Он был слаб и голоден после тяжёлого пробуждения. Ощущения казались чуждыми — кожа нежная, без шрамов от старых ранений.Аркадий понял, что теперь он выглядит как молодой человек лет двадцати пяти, с загорелым лицом и светлыми волосами до плеч.В голове вихрем пронеслись воспоминания: детство в Казани под присмотром Надежды Кузьминичны, церковные службы у отца Афанасия, школьные годы… Но всё это было словно не его — слишком далёким от того, что он сейчас ощущал внутри себя.Он вспомнил родных: мать и отца, братьев с сёстрами, погибших или пропавших без вести во время войны. Особенно остро встала перед ним смерть деда Лёкси, который умер полгода назад из-за простуды…— Лёксей… — произнёс сосед Александр Ванёчкин, увидев Аркадия живым после всех слухов о его смерти от холеры.Ты точно здоров? Живота не болит?Аркадий кивнул и признался: Есть охота. Сосед рассказал, что уездный врач оставил в колодце порошок для обеззараживания воды.— Знаю, зачем он нужен, — сказал Аркадий.Он действительно знал свойства порошка и понимал важность кипячения заражённой холерными вибрионами воды. Следующие часы были наполнены тяжёлыми размышлениями о своей новой жизни: кто он теперь? Что делать дальше?В голове теснились образы прошлого… Но постепенно, через слёзы раскаяния и сожаления об утраченном, пришло осознание необходимости действовать здесь и сейчас.Аркадий принял решение — нужно бороться с эпидемией холеры в деревне любыми доступными средствами.Жизнь в деревне Мамоновка постепенно налаживалась для Аркадия и Марфы. Они научились выживать вместе, преодолевая трудности суровой зимы. Аркадий продолжал совершенствовать свою линию обороны из рогаток и кольев, а также занялся мездрением волчьих шкур — их можно было продать или обменять на необходимые товары.Марфа оказалась не такой уж сварливой старухой, как могло показаться вначале. Её характер смягчился под влиянием общей беды, которую они переживали вместе. Аркадий оценил её умение готовить вкусную еду и поддерживать порядок в доме.Она стала для него настоящей опорой в этой новой жизни.С наступлением весны пришло время собирать урожай на огородах вокруг деревни. Марфа показала Аркадию все тонкости крестьянского труда: как сажать семена, ухаживать за растениями, сохранять запасы до следующей зимы.Аркадий с удивлением обнаружил, что сельская жизнь имеет свои прелести и ритм, который он успел забыть после городской суеты.По мере того как дни становились длиннее, а солнце ярче светило сквозь окна их новой избы в Фёдоровке, между Аркадием и Марфой установилась тёплая дружба. Они научились понимать друг друга без слов — по взглядам, жестам, даже по тому, как они вместе смеялись над трудностями выживания.Аркадий осознал ценность человеческой близости и взаимопомощи в условиях суровой природы.Теперь перед ними стояла новая задача: подготовиться к жизни в городе. Шкурки волков были проданы за хорошую цену, что позволило им закупить необходимые вещи для переезда — впереди маячила перспектива новой работы или учёбы.Аркадий и Марфа знали: впереди их ждут испытания, но вместе они могли преодолеть любые трудности. Главное было сохранить друг друга в этом новом мире переменчивых времён.В Фёдоровке царила атмосфера напряжённого труда и взаимной поддержки: община удолетворялась парой хороших шкур от волков, которых Аркадий безжалостно истребил.**Аркадий и его мечта**Староста Авдей Павлович не был скупцом: за обычные волчьи шкуры он предлагал по четыре рубля, а за вожачью — всего пятьдесят копеек. Но Аркадий Немирёв знал их цену и торговался до тех пор, пока староста не уступил: шесть рублей за простую шкуру и пять — за вожачью.Теперь у него было тридцать четыре с половиной рубля — немалая сумма для крестьянской губернии. Однако путь в Астрахань оказался закрыт из-за юного возраста Аркадия. Без свидетельства о рождении и аттестата зрелости его не примут ни в одну гимназию.Образование было единственным шансом вырваться из бедности, но без документов даже юнкерское училище оставалось недоступным. Аркадий не сдавался: он стал расспрашивать учителя Аристарха Николаевича о правилах поступления, хотя тот поначалу считал его очередным лоботрясом.Тем временем Немирёв упорно тренировался — бегал по утрам, поднимал камни и делал гимнастику. Его тело крепло, а вместе с ним — решимость изменить свою судьбу.Жизнь в Фёдоровке текла своим чередом: крестьяне пахали землю, а Аркадий размышлял о грядущих потрясениях России. Он видел свой путь: окончить гимназию экстерном, поступить в юнкерское училище и пробиться к военному образованию.Но прежде чем отправиться в Астрахань, он должен был заработать деньги на обучение. Городской бизнес казался сложным для крестьянского парня без связей, но Аркадий верил: начав с малого дела, он накопит капитал и перейдёт к более амбициозным проектам.Переезд в Татарскую слободу открыл перед ним новый мир — каменные дома, цивилизованное жильё. Марфа, его спутница, тоже должна была привыкнуть к этим переменам.Аркадий и Марфа начали продавать коктейли: их будка стала местом паломничества для горожан всех слоёв — от рабочих до чиновников. Каждый день приносил новые рекорды по выручке, а слухи о необычных напитках распространялись быстрее ветра.Но конкуренты не дремали: однажды их лимонадки сожгли дотла. Однако Аркадий не растерялся — он собрал единомышленников и предложил новый план: создать сеть передвижных точек продажи коктейлей прямо на улицах.— *Господа!* — начал он, раскуривая трубку. — *Мы обойдём все препятствия!*На следующий день они приступили к работе: Марфа варила сиропы, Пахом помогал собирать ингредиенты. К вечеру яркие палатки «Коктейли Марфы» украсили улицы Астрахани.Люди останавливались у них, чтобы освежиться после жаркого солнца. Торговля шла бойко — горожане оценили возможность купить напиток прямо на ходу.Аркадий знал: это только начало. Его мечта о «американской мечте» для жителей Астрахани становилась всё ближе.**Аркадий Немерлов**Аркадий наблюдал за происходящим с тихим удовлетворением: план работал. Улыбки людей, их радостные возгласы — *«О, Коктейли Марфы! Как вовремя!»* — звучали для него как торжество. Это было началом новой эры для Астрахани, где наконец открылись двери свободного выбора и предприимчивости.Он знал: впереди ещё много трудностей, но верил в успех. Пусть лимонадчики плетут свои интриги — их время ушло.Внезапно его взгляд замер на женщине в чёрном. Её слова прозвучали как спасение из безвыходной ситуации. Мария Константиновна наклонилась ближе, шепча:— Я могу устроить твой поступление в военное училище без экзаменов и аттестата.Аркадий не колебался. Его жизнь давно стала чередой выборов между плохим и худшим. Это задание могло стать ключом к спасению Отечества от надвигающейся беды.— Я согласен, — твёрдо сказал он.Мария Константиновна оказалась не только благодетельницей, но и надёжным союзником. Её связи помогли Аркадию поступить в реальное училище без лишних хлопот. На экзаменах его знания восхитили даже опытных членов комиссии.Владимирское военное училище встретило его строгой дисциплиной и недоверием поручика Каплинского, но генерал-майор Антипов оценил смелость юнкера. Жизнь в казарме стала испытанием характера: сможет ли Аркадий сохранить честь среди соблазнов службы?Он погружался в мир фортификации, изучая труды Мольтке и Клаузевица, а вечерами обсуждал с товарищами будущее войны — авиацию, артиллерию, танки. Каждый день проверял его волю к победе.И впереди ждала новая глава: служба Отечеству верой и правдой.**Пересказ**Аркадий Немирёв посетил городскую техническую выставку, где увидел макеты новых орудий, танков и аэропланов — всё это заставило его задуматься о необходимости перемен в армии. Вернувшись в казарму, он поделился впечатлениями с товарищами по училищу: они должны быть готовы к новым вызовам.— Господа! — воскликнул Аркадий, закрывая шахматный столик. — Нам предстоит серьёзная работа над собой и своим будущим!В его дневнике была записана дата следующего занятия по фортификации: 25 декабря. Это станет первым настоящим испытанием.На стене коридора висел список отчисленных юнкеров, среди них Аркадий заметил имя Ярослава Боднека — доброго и талантливого шахматиста. Теперь его судьба была решена: он покинул училище навсегда.— Жизнь продолжается, — подумал Немирёв.Он знал, что впереди ждут тяжёлые времена, но верил в свою миссию. Его усилия должны были стать опорой для тех, кто остался.А Ярослав Боднек, несмотря на отчисление, не сдавался: он окончил училище со старшинством и получил рекомендации преподавателей. Однако его ждала служба в далёкой Фергане — странный выбор после всех трудов. Но подпоручик верил: судьба готовит новые испытания.Аркадий Немирёв прибыл на заставу Скобелева, где горы встречались с пустыней. Путь был долгим и полным встреч, оставивших след в его душе. Теперь он — единственный офицер среди унтеров и солдат. Перед ним стояла задача: укрепить оборону крепости.В голове уже рождался план действий — масштабный и амбициозный. Каждая деталь имела значение для будущего России.Однажды на заставу прибыл подпоручик Немернов, полный решимости служить честно. Аркадий сразу взялся за дело: приказал остановить караван без досмотра и обнаружил контрабанду — оружие, скрытое в тюках. Теперь все грузы будут проверяться тщательно.— Зачем давать врагу средства к его же уничтожению? — размышлял Немирёв, глядя на изъятое вооружение.Он знал: впереди ждут месяцы напряжённой работы, но верил в успех.**Пересказ**Аркадий Немернов приказал отправить ослов из каравана на импровизированную штрафстоянку — это, по его мнению, было необходимым нововведением. Пока солдаты разгружали и обыскивали караван, подпоручик вызвал к себе подпрапорщика Буркина.— Что-то здесь не так! Почему они продолжают приходить? — спросил Аркадий.Буркин лишь пожал плечами в ответ. Немернов понял главное: за караванами стояли договорённости между контрабандистами и кем-то из местных властей, возможно даже самим подполковником Васюткиным. Вспомнились ему чьи-то мудрые слова о том, как легко дать врагу оружие против себя же.— Надо усилить оборону! — решил он и приказал помощнику Кузьмину переписать все серийные номера изъятого оружия для дальнейшего расследования. Он понимал: чтобы защитить границу, нужно действовать решительно.Бой завершился, оставив после себя лишь эхо выстрелов да запах пороха. Пуштунские отряды были разбиты и отступили с большими потерями. Теперь настало время для контрнаступления.Аркадий знал цену каждому солдату — они все герои этой короткой схватки за заставу. Подпрапорщик Еремеев быстро собрал свою роту, построив её в боевой порядок. Солдаты выглядели уставшими, но решительными; их глаза блестели от возбуждения и готовности идти вперёд.— Сегодня мы идём на помощь нашим братьям! — громко произнёс Аркадий. — Враг силён, но наш дух крепче стали!Рота двинулась по ущелью, где ещё недавно скрывались пуштунские отряды. Солнце уже взошло, озаряя горы тёплым светом.Аркадий шёл впереди, внимательно осматривая местность: нет ли засады? Он знал, как коварны могут быть эти горные тропы и скрытые проходы. На пути им встретилась группа раненых солдат из первой роты — их лица были бледны от потери крови, но глаза светились благодарностью.— Мы должны действовать быстро! Враг может попытаться контратаковать или занять новые позиции в горах, — сказал он подпрапорщику Еремееву. — Организуйте разведку вдоль ущелья и будьте готовы к любому развитию событий.Когда они достигли вершины перевала, перед ними открылась панорама горного хребта — враг мог скрываться где угодно среди этих неприступных скал. Но одно было ясно: пуштуны не смогут долго удерживать свои позиции под огнём и натиском русских солдат.В горах уже лежал снег, но это было лишь предвестником зимы. Погода стояла отвратительная — ветер завывал среди скал, а небо затянуло свинцовыми тучами. Немернов ждал возвращения дозора, который должен был разведать обстановку впереди.Отстающих племенных воинов они уже настигли и безжалостно расстреляли: сорок человек пали под пулями, но большинство из них были ранены или сопровождали раненых. Винтовки и мушкеты собрали в одно отделение и отправили на заставу.Перед Аркадием стояла задача догнать основные силы противника и навсегда отучить его поднимать руку на русских солдат.— Пусть каждый помнит о своей семье и родине, что ждут нас дома с победой. За мной, вперёд! — крикнул он своим людям.Рота двигалась рассредоточенными взводами, чтобы минимизировать потери в случае засады. Преследование шло успешно: ущелье не имело разветвлений на протяжении пяти километров, а кровавые следы вели безошибочно к цели.— Это уже Кафиристан, — предупредил подпрапорщик Еремеев.Аркадий знал, что пуштуны не ощущают себя единым народом из-за глубоких родоплеменных связей. На заставу нападали воины всех окрестных племён, но большинство принадлежало к племени сафи.— Их надо догнать, — твёрдо сказал он Еремееву. — И навсегда отучить поднимать руку на злых кафиров с винтовками.Подпрапорщик понимающе кивнул:— Для них «кафир» означает нечто вроде оскорбления, а в переводе это значит просто «неверный».Аркадий усмехнулся:— В Иисуса Христа они не верят!И рота двинулась вперёд, готовая к новой схватке.**Пересказ**Еремеев с любопытством поинтересовался у Аркадия Немерёва: знают ли они, что такое *конотация*? Тот поправил его, объяснив, что это — дополнительные оттенки смысла. Например, слово *«дом»* для русских ассоциируется с теплом и семьёй, но для пуштунов оно несёт совсем другие значения: недостойность, вероломство, даже подлость.— О-о-о! — восхищённо протянул Еремеев. Вскоре вестник из дозора принёс важную новость: лагерь беглых обнаружен в четырёх верстах от заставы. Они готовились к обороне, но Аркадий лишь удовлетворённо кивнул.Пока рота обустраивалась на ночёвку, Немерёв отправился осмотреть вражеский лагерь. Через полтора часа после заката три взвода скрытно двинулись вперёд. Пуштуны не успели возвести укрепления, лишь посты на возвышенностях охраняли их.— В атаку! — скомандовал Аркадий, когда солдаты заняли позиции. Луна спряталась за облаками, и бой начался внезапно: выстрелы, крики, хаос. Русские превосходили числом и вооружением; вскоре всё было кончено — тридцать семь пленных, восемь погибших солдат.Аркадий приказал собрать трупы отдельно, оружие отправить на заставу для вознаграждения от царя. Ни один из врагов не сбежал.Позже Немерёв построил роту и спросил: кто ещё не убивал людей? Почти половина призналась в своём первом опыте. Тогда он приказал солдатам по очереди расстрелять пленников — это должно было стать уроком для окрестных племён. Но одного Аркадий отпустил, чтобы продемонстрировать милосердие.На следующий день полковника Каменева поздравили Немерёва с повышением до подпоручика и вручением георгиевской шашки за храбрость. Полковник усмехнулся: *«Зачем тебе пулемёт? Ты проявил настоящее мужество, не прибегая к нему!»*Аркадий ответил, что жизни солдат для него важнее наград. Каменев пообещал помочь с покупкой пулемёта Максима, хотя заводы были перегружены заказами.Разговор закончился расслабленно: полковник обсуждал перспективы заставы под руководством нового офицера-героя.**Сталин**Аркадий Немирёв пришёл в Турхуанский край с одной целью — найти Иосифа Виссарионовича Сталина. Он верил, что именно этот человек станет его соратником по борьбе за светлое будущее России.Деревня Курёйка встретила его дымом из труб и запахом свежего хлеба. Среди местных жителей Аркадий сразу заметил Якова Свердлова — того самого, кто когда-то станет одним из самых влиятельных революционеров XX века. Взгляд Свердлова был насторожённым, будто он ожидал подвоха от незнакомца.— Значит, вы ищете Сталина? — резко спросил Яков Михайлович.Аркадий кивнул:— Да. Мне нужно поговорить с ним о важных вещах для будущего России.Свердлов задумался, потом предложил пройти внутрь. В избе было тепло от горящих дров. Он достал бутылку водки — символ гостеприимства тех времён. Аркадий принял приглашение выпить за встречу старых знакомых, которые вскоре станут соратниками в борьбе против самодержавия.— Вы знаете, я давно понял: чтобы изменить мир к лучшему, нужно действовать решительно, — сказал Свердлов после первой рюмки. Его глаза блестели надеждой на будущее без царей.Аркадий чувствовал ту же самую страсть к переменам, которая объединяла их обоих в стремлении построить новую Россию.Так началась новая глава его жизни: от пограничного офицера до революционного деятеля, готового изменить ход истории своей страны.**На войне**Аркадий Немернов прибыл на передовую с новым пониманием важности здорового образа жизни для будущего страны. Его решимость изменить ход войны через внедрение передовых методов фортификации вызвала уважение среди офицеров штаба, особенно у подполковника Алексеева.В штабе полка царила деловая атмосфера: карты боевых действий были разложены на столе, а офицеры обсуждали последние новости с фронта. Подполковник встретил Аркадия радушно и сразу предложил перейти на «ты», что тот принял с благодарностью.— Война ещё маневренная, — задумчиво произнёс подполковник, указывая карандашом на карту. — Нам нужно укреплять оборону здесь, прямо у стыка со второй армией.Аркадий слушал внимательно, размышляя о том, как можно эффективно противостоять противнику без раскрытия своих передовых разработок. Он предложил использовать стрелковые ячейки вместо полноценных траншей — это позволит сохранить секретность методов фортификации.— Глубокие стрелковые ячейки и пулемётные позиции — вот ключ к успеху! — убеждённо заявил Аркадий. — Если всё сделать правильно, то даже с шестью пулемётами на два батальона можно обеспечить надёжную оборону.Подполковник Алексеев внимательно выслушал поручика, затем задумчиво кивнул:— Да, риск есть, что немцы могут разгадать наши планы при отступлении. Но как ты предлагаешь действовать? Встречать врага в чистом поле?Обсуждение продолжалось до глубокой ночи. Аркадий предложил два варианта укрепления позиций — либо узкие окопы для максимальной защиты солдат, либо массовые стрелковые ячейки с замаскированными пулемётными гнёздами.— Давай завтра утром набросаем всё это на бумаге! — предложил Алексеев. — Сейчас голова уже не соображает после тяжёлого дня.На следующее утро Аркадий приступил к разработке плана укрепления позиций, используя стрелковые ячейки. Его идеи вызвали живой интерес среди офицеров полка: они видели потенциал в его предложениях для повышения эффективности обороны без значительных потерь личного состава.Так начиналась новая глава в жизни Аркадия Немернова — на передовой линии фронта, где каждый день мог стать решающим для судьбы страны и её будущего.**Победа**В тот день Аркадий стал свидетелем переломного момента в войне: его умелое командование обороной позволило остановить наступление немцев. Этот успех не только спас жизни многим солдатам 20-го стрелкового полка, но и дал надежду всей русской армии.Теперь перед ним стояла задача — укрепить позиции для грядущих боёв. Он понимал: война требует от каждого солдата максимальной собранности, а от командиров — изобретательности и смелости в принятии решений.В штабе армии оценили его находчивость и решительность. Повышение до полковника стало наградой за проявленную инициативу и мастерство командования, а присвоение штабс-капитанского звания — признанием заслуг перед Отечеством.Аркадий ощущал гордость от того, что смог внести свой вклад в общую победу. Впереди ждали новые испытания: прибытие дополнительных батальонов требовало тщательной подготовки личного состава к новым условиям боя.Война продолжалась, и каждый день мог стать решающим для судьбы всей страны.**Пересказ**На фронте Первой мировой войны, среди грохота артиллерии и дыма сражений, Аркадий Немерлов чувствовал странное спокойствие. Война стала его реальностью: окопы, траншеи, бесконечные обстрелы — всё это казалось ему ясным и предсказуемым.После боя он сидел у печки-буржуйки, медленно помешивая ложкой горячий суп. В голове вертелись мысли о семье, оставшейся далеко, о затянувшемся конфликте, об абсурдности происходящего. Иногда ему казалось, что война — это всего лишь продолжение прежних трудностей, только в иной форме.— Аркадий Васильевич! Вас к телефону!Полковник Алексеев сообщил о предстоящем контрнаступлении противника. Немерлов вернулся в блиндаж, где его ждали офицеры — молодые поручики с горящими глазами. Они знали: завтра будет тяжёлый день.В госпитале после ранения Аркадий размышлял о будущем. Война требовала инноваций, особенно в ближнем бою. Он обсуждал закупку дробовиков и пулемётов с Нарциссом, представляя создание ударных батальонов — мобильных групп с особым вооружением.— Ты меня никогда не подводил, Аркадий Петрович, — сказал полковник Алексеев в блиндаже у озера Нарочь. — Но объясни свои планы.Немерлов описал идею: батальон добровольцев-унтеров с современным оружием для прорыва траншей. Полковник согласился, и ночью отряд успешно выполнил задачу, уничтожив врага в ближнем бою.Утром пришла победа. Аркадий наблюдал за шествием 3-й кавалерийской дивизии по гати среди развалин. Полковник подошёл к нему:— Сдержал своё слово, Аркаша… Государь впечатлён твоей инициативой. Тебе присвоено звание генерал-майора!Вечером в офицерском блиндаже подняли рюмку за Отечество и царя. Горькая водка напоминала о госпитале, где он лежал рядом с будущим командиром корпуса.Алексеев был награждён орденом Святого Георгия III степени, а Немерлов получил лишь благодарственное письмо от монарха — за мужество и изобретательность. Но это не важно. Война продолжалась, и впереди были новые сражения.**Капитанская горечь**Сословные ограничения жгли душу капитана Немерова, когда он поставил рюмку на стол.Тем временем генерал Рузский ходатайствовал о награждении Алексеева орденом Святого Георгия III степени за прорыв немецких позиций в Курляндии. Хотя наступление захлебнулось и немцы вернулись к исходным рубежам, сам факт прорыва заставил противника действовать осторожнее.Аркадий размышлял над причинами гибели сорока трёх процентов личного состава его батальона. Это был не результат уязвимости немецкой обороны, а эффект внезапности. Первая линия траншей пала быстро и почти без потерь, но дальше начались проблемы: стрелковые цепи распадались на отдельные группы, эшелонирование лишь усложняло атаку.*— Главная проблема — линии следом за первой*, — думал он. *— Стрелковые цепи не способны обеспечить должный натиск после преодоления первой траншеи.*Он вспомнил слова полковника Алексеева о том, как Немеров называл стрелковые цепи мясной волной: огромные потери без достижения цели.За годы войны тактика штурмовых подразделений не доказала своей эффективности. Это был тупик военной мысли Европы — её косность перед лицом новых вызовов. Аркадий невольно сравнивал эту ситуацию с современными конфликтами конца XX – начала XXI века, где после каждой войны приходилось заново изобретать тактику штурмовых подразделений.*— Самое поганое — задачи всегда примерно те же*, — размышлял капитан. *— В СССР пытались сохранить опыт, но не смогли.*Он понимал теперь всю сложность и непредсказуемость военного дела, где личный опыт часто перевешивал теоретические знания.В блиндаже царило приподнятое настроение: из патефона доносилась песня Сабинина *«Гори, гори моя звезда»*, офицеры оживлённо беседовали, а генерал-майор Алексеев продолжал праздновать своё новое звание. Но Аркадий погрузился в мрачные мысли о допущенных ошибках и их последствиях на поле боя.В тот день капитан столкнулся с суровой реальностью: устаревшие методы обороны не могли противостоять новым стратегиям противника, а командование продолжало принимать решения на основе устаревших представлений. Он видел перед собой картину грядущего — тысячи жизней будут потеряны из-за безрассудных приказов верховного командования.Немеров ощущал ответственность за каждое принятое решение и понимал, что его личный вклад может сыграть решающую роль в будущем России. В этой войне не было места для иллюзий: каждый день приносил новые потери среди солдат, а противник методично укреплял свои позиции.Капитан чувствовал необходимость перемен в армии — элитные войска должны были уступить место более маневренным и гибким формированиям. Он размышлял о будущем Красной Армии, где каждый солдат будет знать свою роль не только на поле битвы, но и за его пределами.Но пока что война продолжалась по старым правилам: артиллерия безжалостно перепахивала землю, сапёры регулярно обновляли колючую проволоку, а траншеи становились всё глубже. Немеров наблюдал эту картину с горечью.Однако он не терял надежды на то, что сможет внести свой вклад — пусть даже самый малый — в дело спасения жизней своих товарищей по оружию.В тот вечер Аркадий Немирёв ощущал тяжесть ответственности за судьбу своего батальона и всего ударного корпуса. Генерал Алексеев был прав: будущее войны принадлежит тем, кто сумеет адаптироваться к новым условиям боя.Аэрофотосъёмка показала ужасающую картину — немцы создали сложную систему обороны из множества пулемётных узлов. Это означало конец прежней тактики наступления в лоб, когда потери были катастрофическими.Теперь перед русскими стояла задача найти эффективные способы преодоления такой эшелонированной и глубокоэшелонированной обороны противника. Немцы уже начали массовое производство танков — цистерн, как их называли англичане. Их появление на поле боя произвело ошеломляющий эффект: пехота в панике бежала, а сами танки были неуязвимы для стрелкового оружия.*— Это конец прежней войны*, — думал Аркадий. *— Теперь нужно учиться воевать по-новому.*Он понимал, что его батальон должен стать образцом новой тактики и стратегии. Генерал Алексеев дал ему месяц на разработку плана действий против современных укреплений противника.*— Мы должны быть готовы ко всему*, — повторял Аркадий своим офицерам. *— И к новым видам оружия, и к новой тактике боя.*Он знал: впереди ждут тяжёлые испытания, но верил, что его батальон сможет выстоять.В тот вечер в штабе Юго-Западного фронта царило необычное оживление. Офицеры собрались за праздничным столом, отмечая успех Брусиловского прорыва. Генерал-майор Немерёв поднял рюмку и торжественно произнёс тост:*— За Бога, Царя и Отечество! С этим мы победим!***Горючая звезда**Брусилов прорвал оборону австро-венгерцев на восемнадцати участках фронта. Его план был безупречен: четыре армии — 11-я, 9-я, 8-я и 7-я — ударили одновременно, сокрушая укрепления противника. Особенно отличилась 8-я армия под командованием Каледина: прорвав фронт у Луцка, она разгромила 4-ю австро-венгерскую армию и захватила город. Но успехи были неравномерны — 7-я армия столкнулась с упорным сопротивлением.Аркадий Петрович Немерёв ставил рюмку на стол. *Горючая звезда*, — подумал он, глядя в пустоту. Он знал цену этой победы: Западный фронт стоял, Северный бездействовал. Верховное командование медлило с общим наступлением, давая противнику время перегруппироваться.Немерёв вспомнил разговор с Брусиловым о причинах неудачи — всё сводилось к медлительности царя Николая II. *Если бы Австро-Венгрия вышла из войны раньше… Сколько жизней можно было бы спасти!* Он понимал, что эта отсрочка обрекала миллионы на гибель.Отойдя под предлогом посещения туалета, Немерёв направился к трофейному оружию. Его интересовал немецкий дробовик системы Gebrüder Merkel Suhl — ответ немцев на русские Браунинги. Он изучил конструкцию: трубчатый магазин вмещал шесть патронов вместо пяти у американского прототипа, а внутри устройство было почти идентично браунингу.*Интересно*, — подумал Немерёв. Немцы скопировали идею Браунинга и продолжали производить ружьё, игнорируя патентные права. В то же время фирма Winchester уже отправила двадцать пять тысяч Browning Auto-5 для русской армии.*Всё законно*, — рассуждал он. *Мы используем эти образцы по праву покупателей*. Но немцы беззастенчиво копировали, предлагая в ответ дорогой пистолет Luger P08.Хоть что-то я изменил, — удовлетворённо подумал Немерёв. Он понимал: каждое его решение могло стать началом лавины, которая обрушится на империю к концу войны. Впереди была ещё работа — тщательно планировать шаги, принимать последствия.В тот мартовский день 1917 года генерал-майор Алексей и капитан Немерёв вели напряжённый разговор в блиндаже. Генерал был взволнован: отречение императора потрясло армию, а теперь ещё великий князь Михаил отказался от престола! Солдаты растеряны, будущее туманно…Аркадий спокойно объяснял происходящее:— Ваше превосходительство, я не пророк. Просто умею анализировать ситуацию.Он признавался в сомнениях относительно будущего страны, но подчёркивал важность сохранения дисциплины среди солдат. Генерал требовал подробностей о грядущих событиях, однако Немерёв настаивал на сосредоточении на текущих задачах — удержать армию от развала.— Мы должны создать систему поощрений для поддержания боевого духа, — предложил он. Это поможет избежать агитации и сохранить контроль над солдатами.Он разработал проект инициативы: военные комитеты в каждой роте корпуса под председательством офицеров. Генерал скептически качал головой:— Вы хотите сказать, что солдаты должны сами решать свои дела? Это же анархия!Аркадий терпеливо объяснял преимущества системы: она позволит офицерам лучше понимать нужды солдат и предотвратит влияние партийных деятелей. Но генерал сомневался:— Кто будет управлять этими комитетами?Немерёв лишь разводил руками — слишком мало информации для точных прогнозов.*Самое страшное — это Гражданская война*, — мрачно предсказывал он. Генерал недоверчиво качал головой, но даже его скептицизм не мог скрыть растущего беспокойства за судьбу России и её армии.**Пересказ в литературном стиле:**Аркадий Немирёв слушал доклад прапорщика Щербатова о продовольственном положении батальона, и слова звучали как приговор. Запасы консервированной пищи таяли, а новых поставок не было уже неделю. Интендант лишь подтвердил худшие опасения: ответа на запрос так и не поступило.В Петрограде царил хаос — голодные толпы грабили хлебные лавки, митингующие требовали справедливости. Коррупция поставщиков, спекуляции с зерном, развалившаяся логистика — всё это гнало страну в пропасть.Штабс-капитан Удальский вернулся из Пскова, где готовился к ночному рейду против немцев. Аркадий знал: ударные батальоны отрабатывают тактику до совершенства. Теперь вместо дробовиков использовали гранаты РГ-14 с самодельными рубашками и дополнительными поражающими элементами — статистика подтверждала их эффективность.После доклада прапорщика Балмастова Аркадий отправился в гаупвахту, где разбирались с задержанным агитатором — рядовым Василием Бергманом. Агитация на фронте была запрещена по приказу генерала Рузского: Временное правительство боялось усиления офицеров и возможной военной диктатуры.В Зимнем дворце князь Львов отвергал идею генерала Алексеева о временной администрации под контролем армии, но после долгих переговоров согласился рассмотреть её как выход из продовольственного кризиса.Мария Константиновна встретила Аркадия с радостью и тревогой. Она предлагала уехать в Америку вместе, но он ответил: *«Я не могу покинуть Отечество сейчас»*. Он убеждал её переждать тяжёлые времена в Лос-Анджелесе, обещая финансовую поддержку.В блиндаже его ждали Иосиф Джугашвили и Яков Свердлов. Они обсудили текущие задачи: агитацию пока следовало приостановить, но можно было фотографировать солдат для будущих исторических материалов.Разговор перешёл к перспективам Временного правительства — все трое понимали его неизбежный крах под тяжестью внутренних противоречий. Генерал Алексеев уже склонялся к марксистским идеям, что открывало возможность сотрудничества с большевиками при условии поддержки армии.Аркадий покинул блиндаж, размышляя: *«Главное — сохранить дисциплину и боевой дух»*. Он верил в силу своей идеи: объединяющая мысль важнее её конкретного содержания. Так начиналась новая глава истории Северного фронта под его руководством.Позже Аркадий стоял перед генералом Алексеевым, чувствуя на себе пронизывающий взгляд. Каждое слово могло решить судьбу России и исход войны — момент был слишком важен для ошибок.

Автоматическое описание книги Наши уже не придут 1 автора RedDetonator по главам:

Капитан Аркадий Петрович Немернов очнулся от тяжёлого сна в темноте блиндажа. Боль в левом боку была невыносимой, а голова кружилась так сильно, что казалось, будто мир вокруг вращается вместе с ним. Он осторожно ощупал себя и понял: гамма-излучение проникло внутрь танка, превратив его экипаж в смертников.

— Малляр… — прохрипел Аркадий, пытаясь подняться. Боль пронзила всё тело, но он заставил себя двигаться дальше. Выбравшись через люк командира (командирский), капитан увидел страшную картину разрушения вокруг. Горели поля и леса, а радиоактивный дым заволакивал горизонт. БМП Итальянца тоже была повреждена — её башня оказалась свёрнутой в сторону.

— Клевец… — позвал Аркадий, слыша шаги внутри машины. Лейтенант осторожно выбрался из десантного отсека, держась за ушибленную ногу.

— Шеф! Живой? — радостно воскликнул он, но тут же добавил: — Нога сломана точно. И болит сильно. Что делать будем? Мы уже покойники…

Аркадий посмотрел на лейтенанта и увидел в его глазах ту же обречённость. Оба понимали безнадёжность своего положения.

— Надо идти к реке Висле, — произнёс капитан после долгого молчания. — Вряд ли кто-то выжил ещё дальше от эпицентра взрыва. И да, ты прав: мы уже не жильцы…

Они медленно побрели на север, опираясь друг на друга и стараясь держаться подальше от радиоактивного пепла.

— Знаешь что? — нарушил тишину Клевец. — Я всегда представлял свою смерть более героически. Но так тоже сойдёт. Не страшно умирать. Главное, чтобы мама больше не переживала…

Аркадий молча кивнул в знак согласия. Они продолжали свой путь к реке, где можно было встретить конец вместе с природой.

— А ты? Почему решил остаться живым? — спросил Клевец у капитана после долгого молчания.

— Я видел слишком много смертей вокруг себя, — ответил Аркадий хрипло. — И каждый раз это казалось бессмысленным… Но теперь я понимаю: может быть, именно так и должно было закончиться всё это безумие войны.

Они остановились на берегу реки Висла, наблюдая за тем, как радиоактивный пепел медленно оседает в воду. Мир вокруг них был разрушен до основания. Аркадий достал из кармана последнюю сигарету “Парламент” — теперь она казалась ему символом конца эпохи. Он закурил и передал пачку Клевецкому.

— За нас… — произнёс капитан тихо. Оба затянулись, чувствуя горечь последних минут жизни.

Так они встретили свою смерть вместе с природой на берегу реки Висла, став свидетелями окончательного краха цивилизации.Аркадий Немирёв очнулся в незнакомом месте: вокруг были грубые деревянные жерди, а перед глазами маячили иконы на полке у печи. Он был слаб и голоден после тяжёлого пробуждения. Ощущения казались чуждыми — кожа нежная, без шрамов от старых ранений. Аркадий понял, что теперь он выглядит как молодой человек лет двадцати пяти, с загорелым лицом и светлыми волосами до плеч.

В голове вихрем пронеслись воспоминания: детство в Казани под присмотром Надежды Кузьминичны, церковные службы у отца Афанасия, школьные годы… Но всё это было словно не его — слишком далёким от того, что он сейчас ощущал внутри себя. Аркадий вспомнил родных: мать и отца, братьев с сёстрами, погибших или пропавших без вести во время войны. Особенно остро встала перед ним смерть деда Лёкси, который умер полгода назад из-за простуды…

“Лёксей…” — произнёс сосед Александр Ванёчкин, увидев Аркадия живым после всех слухов о его смерти от холеры. “Ты точно здоров? Живота не болит?” Аркадий кивнул и признался: “Есть охота”. Сосед рассказал, что уездный врач оставил в колодце порошок для обеззараживания воды.

“Знаю, зачем он нужен,” — сказал Аркадий. Он действительно знал свойства порошка и понимал важность кипячения заражённой холерными вибрионами воды.

Следующие часы были наполнены тяжёлыми размышлениями о своей новой жизни: кто он теперь? Что делать дальше? В голове теснились образы прошлого… Но постепенно, через слёзы раскаяния и сожаления об утраченном, пришло осознание необходимости действовать здесь и сейчас. Аркадий принял решение — нужно бороться с эпидемией холеры в деревне любыми доступными средствами.
Жизнь в деревне Мамоновка постепенно налаживалась для Аркадия и Марфы. Они научились выживать вместе, преодолевая трудности суровой зимы. Аркадий продолжал совершенствовать свою линию обороны из рогаток и кольев, а также занялся мездрением волчьих шкур — их можно было продать или обменять на необходимые товары.

Марфа оказалась не такой уж сварливой старухой, как могло показаться вначале. Её характер смягчился под влиянием общей беды, которую они переживали вместе. Аркадий оценил её умение готовить вкусную еду и поддерживать порядок в доме. Она стала для него настоящей опорой в этой новой жизни.

С наступлением весны пришло время собирать урожай на огородах вокруг деревни. Марфа показала Аркадию все тонкости крестьянского труда: как сажать семена, ухаживать за растениями, сохранять запасы до следующей зимы. Аркадий с удивлением обнаружил, что сельская жизнь имеет свои прелести и ритм, который он успел забыть после городской суеты.

По мере того как дни становились длиннее, а солнце ярче светило сквозь окна их новой избы в Фёдоровке, между Аркадием и Марфой установилась тёплая дружба. Они научились понимать друг друга без слов — по взглядам, жестам, даже по тому, как они вместе смеялись над трудностями выживания. Аркадий осознал ценность человеческой близости и взаимопомощи в условиях суровой природы.

Теперь перед ними стояла новая задача: подготовиться к жизни в городе. Шкурки волков были проданы за хорошую цену, что позволило им закупить необходимые вещи для переезда. Впереди маячила перспектива новой работы или учёбы — шанс начать новую жизнь вдали от деревни, где каждый день напоминал о тяжёлых временах прошлого века.

Аркадий и Марфа знали: впереди их ждут испытания, но вместе они могли преодолеть любые трудности. Главное было сохранить друг друга в этом новом мире переменчивых времён.В Фёдоровке царила атмосфера напряжённого труда и взаимной поддержки: община удолетворялась парой хороших шкур от волков, которых Аркадий безжалостно истребил. Староста Авдей Павлович не был скупцом — он предложил за обычные волчьи шкуры по четыре рубля каждая, а шкуру вожака оценил в пятьдесят копеек. Но Немирёв знал цену своей добыче и торговался до шести рублей за обычную шкуру и пяти за вожачью.

Теперь у Аркадия имелись средства для жизни: тридцать четыре с половиной рубля — сумма немалая по меркам крестьянской губернии! Он мог бы отправиться прямо сейчас, но столкнулся с неожиданной проблемой: в Астрахани его не примут из-за юного возраста. Для поступления в гимназию требовалось свидетельство о рождении и аттестат зрелости, а без них путь к образованию был закрыт.

Аркадий понимал важность образования как социального лифта для простого человека вроде него самого. Юнкерское училище могло стать тем самым трамплином, что позволит ему подняться выше по социальной лестнице. Но чтобы попасть туда, нужно было сначала окончить гимназию — задача почти невыполнимая для крестьянского мальчика без соответствующего аттестата.

Немирёв не сдавался: он начал приставать к учителю Аристарху Николаевичу Клымину с расспросами о местных учебных заведениях и правилах поступления в гимназии. Старик поначалу отмахивался, считая Аркадия очередным сельским лоботрясом, но вскоре понял истинную цель его визитов — желание получить образование для дальнейшего продвижения по службе.

Аркадий не мог сидеть сложа руки: он активно тренировался, чтобы укрепить своё тело после перенесённой холеры и тяжёлой зимы. Бег по утрам, упражнения с камнями и гимнастикой помогали ему восстановить силы и физическую форму. Мускулы на теле Немирёва росли, делая его более крепким и выносливым — качества, необходимые для выживания в будущем мире.

Жизнь в Фёдоровке шла своим чередом: крестьяне пахали землю, заботясь о пропитании семьи, а Аркадий всё глубже погружался в размышления о судьбах России начала XX века. Он видел неизбежность грядущих потрясений и понимал свою миссию — оказаться на правильной стороне истории, чтобы предотвратить самые страшные последствия для страны.

План Немирёва был прост: окончить гимназию экстерном с помощью своих знаний, поступить затем в юнкерское училище, а оттуда пробиться в военное образование. Но путь этот лежал через множество препятствий, каждое из которых требовало смекалки и упорства. Аркадий знал — борьба будет долгой и трудной, но он готов был её выдержать ради будущего своей Родины.Аркадий Немернов, молодой крестьянин из Фёдоровки, решил изменить свою жизнь и отправиться в Астрахань — город возможностей для тех, кто обладал хотя бы минимальным капиталом. Его план был прост: использовать свои знания о городской жизни, чтобы заработать достаточно денег на реализацию более масштабного проекта. В этом рассказе мы видим не только стремление к лучшей доле, но и готовность идти на риск ради достижения цели.

Аркадий понимал сложности городского бизнеса, особенно для крестьянского парня без связей в высших кругах. Однако он верил в свой план: начать с малого дела, которое позволит ему накопить начальный капитал, а затем перейти к более амбициозным проектам. Его решение ограбить троих бандитов было отчаянной попыткой заработать деньги быстро и бескровно — по крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Переезд в Татарскую слободу означал для Аркадия новую жизнь среди каменных домов и цивилизованных удобств. Он надеялся, что городская суета поможет ему адаптироваться к новому миру, где каждый шаг требует смекалки и предприимчивости. Марфа, его спутница по жизни, тоже должна была привыкнуть к переменам — от скромной избы до современного жилья с удобствами.

Этот рассказ о том, как человек из глубинки сталкивается с вызовами большого города, стремится преодолеть их и найти своё место в новой реальности. Аркадий Немернов готов был рисковать всем ради мечты о лучшей доле.
Аркадий и Марфа продолжали своё дело, расширяя ассортимент коктейлей до невиданных ранее пределов. Их будка стала местом притяжения для горожан всех слоёв общества: от простых рабочих до высокопоставленных чиновников. Каждый день приносил новые рекорды по выручке, а слухи о необычном напитке распространялись быстрее ветра. Вскоре к ним присоединились другие предприимчивые люди, и в городе появилось множество новых точек с коктейлями на любой вкус.

Но Аркадий не останавливался. Он видел потенциал своего дела: создание сети коктейль-баров могло стать новым словом в развитии местного бизнеса. Его амбиции росли вместе с прибылью, а каждый новый посетитель приносил радость — ведь это означало ещё один шаг к реализации его мечты об «американской мечте» для жителей Астравханска.
В тот же вечер Аркадий собрал всех своих единомышленников в арендованной комнате: Марфу, Пахома и ещё нескольких человек из Татарской слободы, которые помогали им с самого начала.

— Господа! — начал он, раскуривая трубку. — Мы все знаем ситуацию. Лимонадки нас сожгли дотла. Но это не конец истории. У меня есть план…

Он рассказал о своём замысле: создать сеть передвижных точек продажи напитков прямо на улицах города. Это будет называться “Коктейли Марфы”, и каждый сможет купить стаканчик освежающего напитка, просто проходя мимо.

— Так мы обойдем все препятствия! — воскликнул Аркадий. — И пусть они хоть лопнут от злости!

Все одобрительно закивали головами. План казался рискованным, но в нём была своя логика: если нельзя открыть бар, то можно продавать напитки прямо на улицах. Это будет как раз вовремя к началу нового учебного года и праздничным дням.

— Завтра же начинаем подготовку! — подытожил Аркадий.

На следующий день они приступили к реализации плана. Марфа занялась изготовлением сиропов в домашних условиях, а Пахом помогал ей с этим делом. Остальные члены группы отправились по городу собирать необходимые ингредиенты: сахарную пудру, кофеин и прочие составляющие коктейлей.

К вечеру первого дня улицы Астрахани уже украшали яркие палатки “Коктейли Марфы”. Люди останавливались у них, чтобы освежиться после жаркого летнего солнца. Торговля шла бойко — горожане оценили удобство покупки напитков прямо на ходу.

Аркадий наблюдал за происходящим с удовлетворением. План работал! Он видел улыбки людей и слышал их одобрительные возгласы:

— О, “Коктейли Марфы”! Как вовремя! Спасибо вам!

Это было началом новой эры для Астрахани — эрой свободы выбора и предприимчивости. Аркадий знал, что впереди ещё много трудностей, но он верил в успех своего дела. И пусть лимонадчики продолжают свои интриги, их время уже прошло…Аркадий замер от неожиданности и пристально посмотрел на женщину в чёрном. Её слова прозвучали как спасение из безвыходной ситуации. Он знал её достаточно хорошо, чтобы понимать: если она предлагает помощь, то это не просто так.

— Как вы можете помочь? — осторожно спросил Аркадий.

Мария Константиновна наклонилась ближе к нему, словно делясь секретом.

— Я могу устроить твоё поступление в военное училище без экзаменов и аттестата зрелости, — прошептала она. — Но взамен ты должен будешь выполнить одно важное задание для меня и ещё кое-кого…

Аркадий задумался на мгновение. Его жизнь уже давно превратилась в череду выборов между плохим и худшим. Эта возможность могла стать решающим шагом к реализации его грандиозных планов по спасению страны от грядущей катастрофы.

— Что за задание? — наконец спросил он, стараясь сохранять спокойствие.

Мария Константиновна кратко изложила детали задания: ему предстояло проникнуть на одно секретное совещание высокопоставленных чиновников в Петербурге и передать ей важные документы. Она заверила, что операция будет тщательно спланирована и риски минимальны.

Аркадий принял решение без колебаний. Он понимал, что это задание может стать ключом к его будущему успеху. К тому же, он уже давно привык рисковать ради высшей цели — спасения Отечества от надвигающейся беды.

— Я согласен, — твёрдо произнёс Аркадий. — Когда начинаем подготовку?Аркадий Немерлов был человеком с острым умом и предвидением будущего. Его советы Марфе и Пахому были продуманными до мелочей: они должны были стать успешными предпринимателями, используя свои знания о производстве напитков и умение копить деньги в золоте.

В Петербурге Аркадий ощутил знакомое волнение перед новым этапом жизни — поступлением в реальное училище. Мария Константиновна оказалась не только благодетельницей, но и надёжным союзником на пути к успеху. Её связи помогли решить вопрос с экзаменами без лишних хлопот.

На экзамене Немерлов продемонстрировал глубокие знания по всем предметам: от физики до литературы. Его рассказы были настолько живыми и яркими, что даже опытные члены комиссии восхищались его талантом рассказчика.

После успешной сдачи экзаменов Аркадий вернулся в гостеприимный дом Марии Константиновны, где вновь ощутил атмосферу уюта и поддержки. Она стала для него не только наставницей, но и другом, готовым разделить радости побед и горечь утрат. Впереди ждала новая глава жизни — учёба в реальном училище Санкт-Петербурга, полная надежд на будущее.

Аркадий Немернов прибыл во Владимирское военное училище с твёрдым намерением стать настоящим офицером и служить Отечеству верой и правдой. Его жизненный путь был полон испытаний: от суровой деревни до столицы империи — Петербурга, где он встретил свою судьбу в лице Марии Константиновны Величко, вдовы погибшего офицера. Её поддержка стала для Аркадия опорой на новом поприще.

В училище Аркадий столкнулся с жёсткой дисциплиной и строгими порядками. Генерал-майор Антипов оценил его смелость и честность, отметив способность выдерживать стресс — качество необходимое любому военному. Однако поручик Каплинский не скрывал своего недоверия к новому юнкеру: слишком уж он был уверен в себе и независим.

Жизнь в казарме оказалась полна столкновений интересов молодых офицеров. Аркадий быстро понял, что без умения постоять за себя здесь будет непросто. Его опыт выживания в трудных условиях прошлого давал ему преимущество перед сверстниками, привыкшими к более комфортной жизни. Но самое главное — это было испытание характера: сможет ли он сохранить честь и достоинство среди соблазнов военной службы?

Генерал-майор Антипов видел в Аркадии потенциал настоящего офицера, готового служить Родине несмотря ни на что. «Владимирское военное училище» станет для него не только местом учёбы, но и школой жизни, где каждый день будет проверять его волю к победе над трудностями.Аркадий Немирёв погрузился в мир фортификации, изучая труды великих военных теоретиков прошлого века: Мольтке, Клаузевица, а также современных авторов. Его доклад должен был стать не просто рефератом, но глубоким анализом преимуществ и недостатков обеих доктрин — цитадельной обороны и распределённой линии окопов.

В библиотеке Аркадий провёл несколько часов, поглощая страницы книг и журналов. Особенно его заинтересовала статья в последнем выпуске “Артиллерийского журнала”, где описывались новейшие достижения в области артиллерии: скорострельные пушки Максима, гаубицы Шнейдера, а также перспективные разработки французских инженеров. Эти сведения подтверждали опасения Аркадия относительно уязвимости цитаделей перед современной артиллерией.

Вернувшись в училище после библиотеки, Аркадий обнаружил оживлённую беседу среди юнкеров его взвода. Обсуждали последние новости: кто-то слышал о новом изобретении — противотанковой пушке “Гочкисс”, которая могла пробивать броню тяжёлых танков; другие обсуждали слухи об использовании дирижаблей для разведки и бомбардировок.

— А что думаете насчёт будущего? — спросил Аркадий, присоединившись к разговору. — Как вы считаете, какие изменения ждут нас в ближайшие годы?

Юнкера оживлённо заспорили: одни предсказывали массовое применение авиации; другие утверждали, что решающую роль сыграет артиллерия и танки; третьи настаивали на важности пехоты с её новыми винтовками и пулемётами. Аркадий внимательно слушал, делая заметки в своём блокноте. Он понимал важность этих дискуссий — они помогали формировать стратегическое мышление будущих офицеров.

После обеда Аркадий снова отправился в библиотеку, но теперь его целью было не только изучение литературы по фортификации, но и сбор информации о новейших военных технологиях. В конце концов, он решил посетить городскую техническую выставку, где демонстрировались последние достижения науки и техники. Там ему удалось увидеть макеты новых орудий, танков и даже аэропланов — всё это подтверждало необходимость переосмысления традиционных методов обороны.

Вернувшись в казарму после выставки, Аркадий нашёл своих товарищей за игрой в шахматы. Он поделился своими впечатлениями от увиденного на выставке, подчеркнув важность адаптации к меняющимся условиям ведения войны. Юнкера внимательно слушали его рассуждения о будущем армии и её вооружении.

— Господа! — воскликнул Аркадий, закончив свой рассказ. — Нам всем предстоит серьёзная работа над собой и своим будущим. Давайте не забывать об этом каждый день!

С этими словами он закрыл шахматный столик и направился к своей тумбочке за дневником. В нём была записана дата следующего занятия по фортификации: “25 декабря”. Аркадий знал, что этот доклад станет его первым настоящим испытанием в училище — возможностью показать свои аналитические способности и предвидение будущих военных конфликтов.

“Надо будет ещё раз посетить библиотеку,” — подумал он, укладываясь спать. Завтра предстоял важный день — подготовка к докладу требовала максимальной концентрации усилий.В тот день Аркадий стоял перед списком имен и фамилий, прикреплённым к стене коридора училища. Это был список юнкеров, отчисленных за различные провинности или неуспеваемость в учёбе. Его взгляд невольно скользил по строкам, пока не остановился на знакомом имени: «Боднек Ярослав».

«Вот так», — подумал Аркадий с горечью. Он знал Ярослава как человека доброго и отзывчивого, но его рассеянность часто приводила к неприятностям. Теперь он отчислен из училища за какую-то ошибку или проступок. Это было несправедливо по отношению к юноше, который искренне стремился стать офицером Российской армии.

Аркадий вспомнил их шахматные партии: две победы Боднек против одной у Немирёва. Ярослав играл не только сильно, но и с особым изяществом, что вызывало уважение среди юнкеров. Теперь же его судьба была решена — он покинул стены училища навсегда.

«Что ж», — размышлял Аркадий, стоя перед списком. «Жизнь продолжается». Он понимал, что впереди ждут новые испытания, возможно, более суровые, чем те, с которыми они столкнулись сегодня. Но одно было ясно: каждый из них должен был пройти свой путь и сделать всё возможное для своей страны в грядущих событиях.

Аркадий ощущал ответственность за тех, кто остался — их судьба теперь зависела от его собственных усилий и решений. Он знал, что впереди ждут тяжёлые времена, но верил: если они сохранят честь и достоинство, то смогут внести вклад в историю России не меньший, чем те героические фигуры прошлого, чьи имена он видел на доске.
В те далёкие времена подпоручик Боднек Ярослав Михайлович завершил своё обучение со старшинством с шестого августа 1912 года и теперь мог гордиться тем, как он прошёл этот путь. Его успехи были отмечены не только отличными оценками на экзаменах, но и похвальными отзывами преподавателей за примерное поведение и усердие в учёбе. Особенно тепло отзывался о нём подполковник Алексеев, который даже написал рекомендательное письмо для своего бывшего курсанта.

Однако радость от достигнутого была омрачена неожиданным известием: ему предстояло отправиться служить в Фергану, что находилось далеко в Туркестанском генерал-губернаторстве. Это место казалось странным выбором после всех его стараний и успехов на пути к офицерскому званию. Но подпоручик Боднек не терял надежды — он верил, что судьба готовит для него новые испытания, которые помогут ему ещё больше вырасти как офицеру и человеку.Аркадий Немирёв прибыл на заставу Скобелева — место, где горы встречаются с пустыней, а история России переплетается с судьбами Центральной Азии. Его путешествие длилось более месяца: от Санкт-Петербурга до далёкого горного края, полного загадок и опасностей. Путь был полон встреч с разными людьми, каждый из которых оставил свой след в душе молодого офицера.

Теперь перед ним стояла новая задача — укрепить оборону заставы, где он стал единственным офицером среди унтеров и солдат. Аркадий понимал всю ответственность своего положения: здесь решалась судьба не только этой маленькой крепости на краю империи, но и всей будущей России. Он видел необходимость преобразований, начиная от укрепления оборонительных сооружений до обеспечения полноценного снабжения личного состава.

В голове Немирёва уже рождался план действий — масштабный и амбициозный, требующий значительных усилий и ресурсов. Но он знал: каждое решение должно быть взвешенным, а каждый шаг продуманным. Впереди его ждали месяцы напряжённой работы, где каждая деталь имела значение для будущего страны. И пусть пока застава казалась неприступной лишь в своём нынешнем виде, Аркадий верил — с помощью упорства, смекалки и поддержки товарищей она сможет стать настоящей крепостью на пути врагов империи.В тот вечер на заставу прибыл подпоручик Немернов, молодой офицер, полный решимости служить Родине честно и самоотверженно. Его появление ознаменовало начало новой эры в жизни пограничного гарнизона: теперь здесь будут строго соблюдать порядок, а контрабандистам не поздоровится!

Аркадий сразу взялся за дело с энергией молодого офицера. Он приказал остановить очередной караван, который без досмотра пытался пройти через заставу. Увидев ревнивое отношение пуштунов к своему имуществу, Немернов принял твёрдое решение: отныне все грузы будут тщательно проверяться и только после этого пропускаться дальше по маршруту.

Обыск принёс неожиданные результаты: в тюках обнаружили два револьвера системы Нагана, винтовки Бердана, патроны для всех видов оружия, а также четыре казацкие шашки — редкий трофей! Аркадий понял, что контрабандисты действовали нагло и безрассудно, пытаясь провезти оружие через границу.

“Зачем давать врагу средства к его же уничтожению?” – размышлял подпоручик, глядя на груду изъятого вооружения. Он принял решение: все найденные предметы будут отправлены в интендантскую службу для хранения до выяснения обстоятельств. А ослы с каравана отправятся на импровизированную штрафстоянку — Аркадий считал это необходимым нововведением.

Пока солдаты занимались разгрузкой и обыском, подпоручик вызвал к себе подпрапорщика Буркина: “Что-то здесь не так! Почему они продолжают приходить?” – спросил Немернов. Буркин лишь пожал плечами в ответ.

Аркадий понял главное: за всеми этими караванами стоят договорённости между контрабандистами и кем-то из местных властей или офицеров, возможно даже самого подполковника Васюткина. “Опёрение на древке стрелы было сделано из орлиного пера…” – вспомнились ему чьи-то мудрые слова о том, как легко дать врагу оружие против себя же.

“Надо усилить оборону!” – решил Аркадий и приказал своему помощнику Кузьмину переписать все серийные номера изъятого оружия для дальнейшего расследования. Он понимал: чтобы защитить границу от контрабанды, нужно действовать решительно и не жалеть средств на укрепление застав.

Так началась новая глава в истории заставы под командованием подпоручика Немернова. Его энергия и стремление к порядку быстро завоевали уважение солдат и местных жителей. А сам Аркадий ощутил прилив сил и уверенности в том, что сможет эффективно служить Отечеству на этом далёком рубеже.Бой завершился, оставив после себя лишь эхо выстрелов да запах пороха. Пуштунские отряды были разбиты и отступили с большими потерями. Теперь настало время для контрнаступления. Аркадий знал цену каждому солдату — они все герои этой короткой схватки за заставу.

Подпрапорщик Еремеев быстро собрал свою роту, построив её в боевой порядок. Солдаты выглядели уставшими, но решительными; их глаза блестели от возбуждения и готовности идти вперёд. Немирёв ощущал эту энергию: она была необходима для победы над врагом, который не раз пытался прорваться через границу Российской империи.

— Сегодня мы идём на помощь нашим братьям! — громко произнёс Аркадий, обращаясь к своим подчинённым. — Враг силён, но наш дух крепче стали! Пусть каждый помнит о своей семье и родине, что ждут нас дома с победой. За мной, вперёд!

Рота двинулась по ущелью, где ещё недавно скрывались пуштунские отряды. Солнце уже взошло, озаряя горы тёплым светом. Аркадий шёл впереди, внимательно осматривая местность: нет ли засады? Он знал, как коварны могут быть эти горные тропы и скрытые проходы.

На пути им встретилась группа раненых солдат из первой роты — их лица были бледны от потери крови, но глаза светились благодарностью к своим товарищам по оружию. Аркадий распорядился оказать помощь немедленно: перевязать раны, дать воды и немного отдохнуть перед следующим этапом операции.

— Мы должны действовать быстро! Враг может попытаться контратаковать или занять новые позиции в горах, — сказал он подпрапорщику Еремееву. — Организуйте разведку вдоль ущелья и будьте готовы к любому развитию событий. Нам нужно опередить их планы.

Пока рота продвигалась вперёд, Аркадий размышлял о стратегии дальнейших действий: как лучше использовать своё преимущество на открытой местности? Он понимал важность каждого шага в этой войне за границы империи.

Когда они достигли вершины перевала, перед ними открылась панорама горного хребта — враг мог скрываться где угодно среди этих неприступных скал. Но одно было ясно: пуштуны не смогут долго удерживать свои позиции под огнём и натиском русских солдат. Аркадий верил в своих людей; их мужество станет решающим фактором этой битвы за честь империи.

В горах уже лежал снег, но это было лишь предвестником зимы: снежные шапки на вершинах появились ещё осенью. Погода стояла отвратительная с самого утра – ветер завывал среди скал, а небо затянуло свинцовыми тучами. Немерёв ждал возвращения дозора, который должен был разведать обстановку впереди роты.

Отстающих племенных воинов они уже настигли и безжалостно расстреляли: сорок человек пали под пулями, но большинство из них были ранены или сопровождали раненых. Винтовки и мушкеты собрали в одно отделение и отправили на заставу, а рота продолжила преследование уцелевших врагов. Два взвода четвёртой роты отправились искать беглецов с северной стороны заставы – там их было немного: речь шла о паре десятков воинов.

Перед Аркадием стояла иная задача: догнать основные силы противника и навсегда отучить его поднимать руку на русских солдат. “Путь чист, ваше благородие”, – отрапортовал фельдфебель Крестьянников.

“Продолжайте движение!” – приказал Аркадий своим подчинённым. Рота двигалась рассредоточенными взводами, чтобы минимизировать потери в случае засады. Преследование поначалу шло успешно: ущелье не имело разветвлений на протяжении пяти километров, а кровавые следы вели безошибочно к цели. Однако вскоре начались развилки, что замедлило продвижение роты – теперь приходилось тщательно искать следы, определяя направление бегства противника.

“Это уже Кафиристан”, – предупредил подпрапорщик Еремеев. Так называли земли восточного Афганистана, где обитали различные племена с политеистическими верованиями и анимизмом. Но в конце прошлого века пуштуны покорили эти края, подчинив себе хазарейцев из центрального Афганистана. Здесь жили многочисленные племена: катти, ашкуну, васси, ками, калаши и представители могущественного племени сафи – самих пуштунов.

“Главная проблема пуштунов”, – размышлял Аркадий, – “в отсутствии национального самосознания. Они не ощущают себя единым народом из-за глубоких родоплеменных связей”. Он вспомнил известную поговорку: “Пуштун для другого пуштуна ни друг, ни товарищ, ни брат – возможно, даже кровник”.

На заставу нападали воины всех окрестных племён, но большинство принадлежало к племени сафи. Аркадий знал это наверняка и теперь стремился наказать их за нападение на русских солдат.

“Их надо догнать”, – твёрдо сказал он Еремееву. – “И навсегда отучить поднимать руку на злых кафиров с винтовками”.

Подпрапорщик понимающе кивнул: “Для них ‘кафир’ означает нечто вроде оскорбления, а в переводе это значит просто ‘неверный’. Негативная коннотация есть, но нам она не важна. С их точки зрения мы – неверные; с нашей же позиции неверными являются они сами”. Аркадий усмехнулся: “В Иисуса Христа они не верят! Это для них что-то немыслимое!”

“А знаете ли вы”, – спросил Еремеев, – “что такое ‘конотация’?”
Аркадий поправил его: “Это дополнительные оттенки смысла и ассоциации. Например, слово ‘дом’ вызывает у нас образы тепла, уюта, семьи – это и есть коннотация”. Он продолжил объяснять: “Когда мы говорим просто ‘дом’, подразумеваются эти самые положительные эмоции; но для пуштунов такое понятие несёт совсем иные смыслы: недостойность, вероломство, даже подлость. Они не произносят этого вслух, однако именно такие ассоциации возникают при упоминании слова ‘кафир'”.

“О-о-о”, – восхищённо протянул Еремеев и покивал головой.

Вскоре от дозора прибыл вестник: “Лагерь беглых обнаружен в четырёх верстах отсюда! Собираются на ночлег; видимо, готовятся к обороне”. Фельдфебель посоветовал отойти подальше, пока их не заметили. Аркадий взглянул на заходящее солнце: “Это замечательно!” – произнёс он с удовлетворением.

Пока рота обустраивалась для ночёвки, Немерёв лично отправился осмотреть вражеский лагерь и оценить обстановку до наступления полной темноты. Через полтора часа после заката три взвода скрытно выдвинулись к лагерю пуштунов. Защитных укреплений те не возвели, ограничившись лишь постами на возвышенностях; однако наблюдение за местностью велось непрерывно. Аркадий мысленно отметил: “Надо было бы наводнить горы не только дозорами, но и огневыми точками для массированного обстрела со всех сторон”. Но он понимал специфику региона: в горах пуштуны чувствовали себя неуверенно, а потому редко предпринимали масштабные вылазки против русских застав.

“В атаку!” – скомандовал Аркадий, когда солдаты заняли позиции согласно плану. Луна скрылась за облаками; движения были тихими, но не бесшумными. Один из дозорных заметил что-то подозрительное и закричал: “Хаттар!!!”. Немедленно раздались выстрелы со всех сторон лагеря пуштунов. Начался беспорядочный бой, в котором преимущество оказалось на стороне русских солдат благодаря их численному превосходству и более совершенному вооружению. Первый взвод ворвался в лагерь, уничтожая ошеломлённых противников; Аркадий сменил винтовку Мосина на саблю и револьвер Наган. Второй и третий взводы прикрывали фланги, не давая беглецам возможности спастись бегством.

Через полчаса всё было кончено: тридцать семь пленных взяты живыми, восемь солдат погибли, ещё тринадцать получили ранения. “Трупы собрать отдельно”, – распорядился Аркадий; оружие доставить на заставу для последующей отправки в Скобелев за денежное вознаграждение от царя.

“Ни один из врагов не сумел сбежать”, – удовлетворённо отметил Немерёв. Теперь все свидетели боя находились под охраной, чтобы предотвратить возможные попытки побега или распространения ложных сведений о произошедшем столкновении.

После тщательного обыска места битвы и обнаружения оставшихся винтовок и сабель Аркадий вернулся на заставу вместе со взводом и пленными. Первым делом он построил роту: “Кто из вас ещё не убивал людей?” – обратился к солдатам. После короткой паузы почти половина вышла вперёд, признаваясь в своём первом опыте убийства.

“Идёмте к пленным”, – приказал Немерёв, извлекая револьвер Наган из кобуры. Пленники сидели под охраной, связанные и избитые; сдаваться они не желали, считая это позором для воина. Аркадий решил провести своеобразную психологическую операцию: “Ты! – указал он на случайного солдата. – Подойди и застрели одного из них”.

Рядовой с трудом преодолел страх и нажал спусковой крючок револьвера. Пуля пробила череп пуштуна; остальные солдаты последовали примеру товарища, испытывая те же чувства ужаса перед совершённым деянием.

“Следующий!” – продолжал Немерёв, передавая оружие от одного солдата к другому. “А вот ты…”, – остановил он взгляд на испуганном пленнике. Аркадий приказал развязать его и отпустить: “Мы пришли не для того, чтобы всех уничтожить”. Этот акт милосердия должен был стать мощным психологическим ударом по окрестным племенам, демонстрируя силу духа русских солдат даже в самых суровых обстоятельствах войны.

“Собираемся”, – скомандовал Немерёв после освобождения пленника. – “Пора домой!”

* * *

На следующий день Аркадия вызвали к полковнику Каменеву для получения заслуженной награды за проявленную храбрость и успешное отражение нападения на заставу. Полковник, задумчиво куря сигару, поздравил поручика Немерёва с повышением в звании до подпоручика; его наградили георгиевской шашкой – символом отличия перед лицом врага.

“Я отправлял вам запрос о покупке пулемёта системы Максима”, – напомнил Аркадий полковнику после церемонии награждения.

Каменев усмехнулся: “Зачем он тебе? Ты рад, что не пришлось использовать пулемет! Будь у тебя тогда пулемёт, просто похвалили бы за смелость и героизм!” – полковник сделал глоток янтарного напитка из бокала. – “А так ты проявил настоящее мужество: бросился в погоню и истребил всех до последнего бандита”.

“Тем не менее”, – спокойно возразил Аркадий, поправляя портупею с наградой на груди, – “жизни солдат мне дороже любых наград или званий”.

Полковник задумчиво погладил бороду. “Ты верно поступил, что вкладываешь личные средства в укрепление заставы,” – произнёс он после паузы. – “Это повлияло на моё решение присвоить тебе звание подпоручика.” Аркадий знал: офицеры других батальонов беспокоились о том, не станет ли подобное вложение средств обязательным для всех офицеров пограничных войск.

“Какие у них поводы для беспокойства?” – поинтересовался Немерёв напрямую.

Каменев усмехнулся: “Беспокоятся они из-за того, что могут обязать каждого офицера тратить личные средства на укрепление застав”, – объяснил он. – “Но не стоит переживать: командование никогда бы такого требования не выдвинуло. Да и кто захочет служить в Ферганской области?” Аркадий кивнул; полковник продолжил:

“Я могу посодействовать тебе с покупкой пулемёта системы Максима для заставы,” – сказал Каменев, доставая сигару из портсигара. – “Но учти: завод запросит высокую цену. У них и так заказов на годы вперёд”.

Аркадий поблагодарил полковника; тот продолжил разговор уже более расслабленно, обсуждая текущие дела заставы и перспективы её развития под руководством нового офицера-героя.
Аркадий Немирёв прибыл в Турхуанский край с определённой целью: найти Иосифа Виссарионовича Сталина и убедить его присоединиться к революционному движению, которое он уже начал планировать вместе со своим другом Пахомом. В этом краю Аркадий надеялся отыскать своего будущего соратника по борьбе за светлое будущее России.

Деревня Курёйка встретила Немирёва дымком из труб и запахом свежеиспечённого хлеба. Он сразу заметил среди местных жителей фигуру Якова Свердлова — того самого, кто станет одним из самых влиятельных революционеров XX века. Свердлов встретил его с настороженностью в глазах, словно ожидая подвоха от незнакомца. Аркадий представился как поручик царской армии, ищущий родственников по отцовской линии.

— Значит, вы ищете Сталина? – прямо спросил Яков Михайлович. Его голос звучал резко и напряжённо.

Аркадий кивнул:

– Да, мне нужно поговорить с ним о важных вещах для будущего России. Я верю в его потенциал как лидера революции.

Свердлов задумчиво потёр переносицу, затем предложил:

— Давайте пройдём внутрь. Нам есть что обсудить.

В избе было тепло и уютно от горящих дров. Яков Михайлович достал из шкафа бутылку водки – символ гостеприимства тех времён. Аркадий принял приглашение выпить за встречу старых знакомых, которые вскоре станут соратниками в борьбе против самодержавия.

– Вы знаете, я уже давно понял: чтобы изменить мир к лучшему, нужно действовать решительно, – сказал Свердлов после первой рюмки. Его глаза блестели решимостью и надеждой на будущее без царей. Аркадий чувствовал ту же самую страсть к переменам, которая объединяла их обоих в стремлении построить новую Россию.

Так началась новая глава в жизни Аркадия Немирёва: от пограничного офицера до революционного деятеля, готового изменить ход истории своей страны.Аркадий Немернов прибыл на передовую с новым пониманием важности здорового образа жизни для будущего страны. Его решимость изменить ход войны через внедрение передовых методов фортификации вызвала уважение среди офицеров штаба, особенно у подполковника Алексеева, который оценил нестандартный подход поручика к решению стратегических задач.

В штабе полка царила деловая атмосфера: карты боевых действий были разложены на столе, а офицеры обсуждали последние новости с фронта. Подполковник Алексеев встретил Аркадия радушно и сразу предложил перейти на «ты», что тот принял с благодарностью. Разговор зашёл о текущей обстановке в районе Варшавы, где Аркадий недавно побывал, отметив хаос и неразбериху на железнодорожном вокзале.

— Война ещё маневренная, — задумчиво произнёс подполковник, указывая карандашом на карту. — Нам нужно укреплять оборону здесь, прямо у стыка со второй армией. Если немцы пойдут вперёд, то именно тут они могут нанести удар. Смотри внимательно: мы отступили после известных событий и теперь готовимся к новому наступлению в Восточную Пруссию.

Аркадий слушал с напряжённым вниманием, размышляя о том, как можно эффективно противостоять противнику без раскрытия своих передовых разработок. Он предложил использовать стрелковые ячейки вместо полноценных траншей, что позволит сохранить секретность методов фортификации.

— Глубокие стрелковые ячейки и пулемётные позиции — вот ключ к успеху! — убеждённо заявил Аркадий. — Если всё сделать правильно, то даже с шестью пулемётами на два батальона можно обеспечить надёжную оборону. Главное — разместить их тактически грамотно.

Подполковник Алексеев внимательно выслушал поручика, затем задумчиво кивнул:
— Да, риск есть, что немцы могут разгадать наши планы при отступлении. Но как ты предлагаешь действовать? Встречать врага в чистом поле? Нет уж! Нам нужно удержать позиции любой ценой.

Обсуждение продолжалось до глубокой ночи. Аркадий предложил два варианта укрепления позиций — либо узкие окопы для максимальной защиты солдат от артиллерии и предотвращения необходимости укреплять брустверы, либо массовые стрелковые ячейки с отдельными замаскированными позициями под пулемёты. Оба решения были направлены на то, чтобы минимизировать потери среди личного состава при сохранении боеспособности подразделений.

— Давай завтра утром набросаем всё это на бумаге! — предложил Алексеев. — Сейчас голова уже не соображает после тяжёлого дня. А ты пока обустраивайся в расположении своей роты и готовься к новому этапу службы.

На следующее утро Аркадий приступил к разработке плана укрепления позиций, используя предложенные им методы стрелковёных ячеек. Его идеи вызвали живой интерес среди офицеров полка: они видели потенциал в его предложениях для повышения эффективности обороны без значительных потерь личного состава.

Так начиналась новая глава в жизни Аркадия Немернова — на передовой линии фронта, где каждый день мог стать решающим для судьбы страны и её будущего.В тот день Аркадий Немерлов стал свидетелем переломного момента в войне: его умелое командование обороной позволило остановить наступление немцев на стыке двух армий. Этот успех не только спас жизни многим солдатам 20-го стрелкового полка, но и дал надежду всей русской армии, что она способна противостоять врагу с новой тактикой полевой фортификации.

Теперь перед Аркадием стояла задача — укрепить позиции для грядущих боёв. Он понимал: война требует от каждого солдата максимальной собранности, а от командиров — изобретательности и смелости в принятии решений. Его опыт на границе уже доказал эффективность маскировки и умелого использования рельефа местности. Теперь предстояло применить эти знания в масштабах целого полка.

В штабе армии оценили его находчивость и решительность. Повышение до полковника было наградой за проявленную инициативу и мастерство командования, а присвоение штабс-капитанского звания — признанием заслуг перед Отечеством. Аркадий ощущал гордость от того, что смог внести свой вклад в общую победу. Впереди ждали новые испытания: прибытие дополнительных батальонов требовало тщательной подготовки личного состава к новым условиям боя.

Война продолжалась, и каждый день мог стать решающим для судьбы всей страны. Но сегодня был особенный момент — первый шаг к победе сделан благодаря смелости и находчивости одного человека, который теперь носил гордое звание командира первой роты 20-го стрелкового полка.
На фронте Первой мировой войны Аркадий Немерлов ощущал странное спокойствие среди хаоса битвы. Его жизнь до сих пор казалась ему размеренной по сравнению с этой новой реальностью: окопы, траншеи, бесконечные артиллерийские обстрелы и редкие вылазки в наступление. Но именно здесь он чувствовал себя как дома — где всё было предельно ясно и предсказуемо.

После очередного боя Аркадий сидел у печки-буржуйки, задумчиво помешивая ложкой горячий суп из полевой кухни. Мысли его текли неспешно: о семье, оставшейся далеко позади; о том, что война затягивается дольше ожидаемого; об абсурдности происходящего на фронте. Он невольно сравнивал эту войну с теми далёкими временами, когда служил в армии СССР — там тоже были свои трудности и проблемы снабжения.

— Аркадий Васильевич! — раздался голос дежурного по роте. — Вас к телефону!

Немерлов поднялся, взял трубку:

— Слушаю вас…

На другом конце провода звучал знакомый баритон полковника Алексеева:

— Аркадий, докладываю обстановку. Завтра ожидается контрнаступление противника. Приказываю вам подготовить все подразделения к бою и обеспечить максимальную боеготовность. Удачи!

Повесив трубку, Немерлов вернулся в блиндаж. Там уже собрались офицеры его роты — молодые поручики с горящими глазами и решительными лицами. Они знали: завтра будет тяжёлый день. Аркадий раздал последние указания, проверил запасы боеприпасов и продовольствия. В душе он ощущал странное спокойствие — это была война, которую он знал лучше всего.Аркадий Немернов лежал в госпитале после тяжёлого ранения, но его ум был занят мыслями о будущем. Война набирала обороты, и каждый день приносил новые испытания для армии Российской империи. В это время он осознал важность инноваций на поле боя, особенно когда речь шла об оружии ближнего боя — дробовиках и кинжалах-кастетах.

В беседке госпитального двора Аркадий обсуждал с Нарциссом планы по закупке оружия: “Нам нужно не менее пяти тысяч ружей системы Браунинг Авто-5, а также пулеметов Мадсена в количестве сотни единиц.” Он понимал, что каждое новое оружие может спасти жизни и изменить ход битвы. В то же время он размышлял о создании ударных батальонов — мобильных групп пехоты с особым вооружением, которые могли бы прорывать оборону противника на коротких дистанциях.

“Главное сейчас — сохранить как можно больше жизней,” – повторял Аркадий себе под нос. Он знал: чем меньше потерь будет сегодня, тем легче станет завтра строить новую Россию после победы в войне. Его сердце наполнялось решимостью и надеждой на лучшее будущее для страны.

В осеннем мраке блиндажа свет керосиновой лампы освещал лишь небольшой участок стола, оставляя остальное пространство в полумраке. Это был новый блиндаж на новом месте — у озера Нарочь, где недавно удалось остановить немецкое наступление. Великое отступление 1915 года всё ещё продолжалось: газеты пестрели заголовками о новых потерях и попытках удержать позиции.

— Ты меня никогда не подводил, Аркадий Петрович, — начал полковник Алексеев после долгого молчания. — Но объясни подробнее свои планы. Что за ударные батальоны? Какое оружие ты собираешься использовать?

Аркадий Немирёв подробно описал свою идею: создание специального батальона из добровольцев-унтеров с самым современным вооружением для выполнения особых задач на передовой. Особое внимание он уделил использованию самозарядных дробовиков системы Браунинга и револьверов Кольта, которые должны были обеспечить превосходство в огневой мощи после проникновения во вражеские траншеи.

— А что за средневековое оружие ты привез? — поинтересовался полковник.

Аркадий улыбнулся:

— Оружие ближнего боя для рукопашных схваток в тесных траншеях. Путиловцы чеканят на каждом изделии серийный номер, следуя идее производства дешевого холодного оружия для “мужского дела”. Булавки вышли неплохими, а вот кинжалы-кастеты — так себе… Но главное не сталь, а умение пользоваться.

Полковник задумался: риск был велик, но и возможности казались заманчивыми. После недолгих размышлений он принял решение поддержать инициативу Немирёва. Аркадий немедленно приступил к подготовке ударного батальона, заручившись поддержкой полковника Алексеева.

Ночью батальон успешно выполнил задачу — прорвался в немецкие траншеи, уничтожив их защитников с помощью самозарядных дробовиков и револьверов. Заняв оборону, они отразили первые контратаки противника до подхода подкрепления. Так началась новая эра на фронте: прорыв обороны одним батальоном мог изменить ход войны, открыв путь для кавалерии и возможного наступления…

Утро принесло облегчение — битва закончилась победой. Аркадий наблюдал за торжественным шествием 3-й кавалерийской дивизии по гати, сооруженной сапёрами среди развалин траншей. Он чувствовал гордость от выполненного задания и радость выживания после стольких испытаний. Полковник Алексеев подошёл к нему:

— Сдержал своё слово, Аркаша… Государь впечатлён твоей инициативой. Тебе присвоено звание генерал-майора! Это наш общий успех.

Аркадий принял новость спокойно, его мысли уже были заняты предстоящими делами — восстановлением сил и подготовкой новых операций на фронте.В тот вечер в офицерском блиндаже царила особая атмосфера: генерал-майор Алексеев поднял рюмку, провозглашая тост за Отечество и царя. Все присутствующие офицеры, включая капитана Немirov’а, выпили до дна горькую водку — уклониться было невозможно. Аркадий ощутил на языке её резкий вкус, напоминающий о недавнем госпитале, где он лежал вместе с будущим командиром корпуса Николаем Николаевичем Дренякиным.

Генерал-майор Алексеев был щедро награждён Святым Георгием III степени по ходатайству генерала Рузского после успешного возвращения из Петрограда, а вот Аркадий остался без ордена IV степени — царь не подписал его награждение. Вместо этого монарх отправил Немirov’у благодарственное письмо за мужество и изобретательность в бою. “Сословные ограничения”, – с горечью подумал капитан, ставя рюмку на стол.

Тем временем Алексеев получил орден III степени Святого Георгия по ходатайству генерала Рузского — это было признание его заслуг перед Отечеством после успешного прорыва немецких позиций в Курляндии. Несмотря на то что наступление захлебнулось и немцы вернулись к исходным позициям, прорыв имел важное значение: он заставил противника осторожнее действовать на фронте.

Аркадий размышлял о причинах столь высоких потерь ударного батальона — 43% личного состава! Он понимал, что это был эффект неожиданности, а не результат какой-либо уязвимости в системе обороны немцев. Первая линия траншей была взята быстро и почти без потерь, но дальше начинались проблемы: стрелковые цепи оказывались слишком разрозненными, эшелонирование лишь усугубляло ситуацию.

“Главная проблема — линии следом за первой”, – думал Аркадий. – “Стрелковые цепи не способны обеспечить должный натиск после преодоления первой траншеи”. Он вспомнил слова полковника Алексеева о том, что Немirov обесценивает стрелковые цепи: они представлялись ему всего лишь “мясной волной”, несущей огромные потери без достижения цели.

За годы Первой мировой войны тактика использования стрелковых цепей так и не показала своей эффективности — слишком высоки были потери среди солдат. Это был наглядный пример тупика военной мысли Европы, её косности перед лицом новых вызовов. Аркадий невольно сравнивал эту ситуацию с современными конфликтами конца XX – начала XXI века: там тоже приходилось заново изобретать тактику штурмовых подразделений после каждой войны.

“Самое поганое — задачи всегда примерно те же”, – размышлял капитан. – “В СССР пытались сохранить опыт, но не смогли”. Он понимал теперь всю сложность и непредсказуемость военного дела, где личный опыт часто перевешивал теоретические знания.

Настроение в блиндаже было приподнятым: из патефона доносилась песня Сабинина “Гори, гори моя звезда”, офицеры оживлённо беседовали, а генерал-майор Алексеев продолжал праздновать своё новое звание. Аркадий же погрузился в мрачные мысли о допущенных ошибках и их последствиях на поле боя.

В тот день капитан Немеров столкнулся с суровой реальностью войны: устаревшие методы обороны не могли противостоять новым стратегиям противника, а командование продолжало принимать решения на основе устаревших представлений о боевых действиях. Аркадий понимал всю тяжесть ситуации и знал, что каждое принятое решение будет иметь далеко идущие последствия для судьбы его солдат и всей страны в целом.

Он видел перед собой картину грядущего: тысячи жизней будут потеряны из-за безрассудных приказов верховного командования, которое предпочитало следовать привычным шаблонам вместо того, чтобы адаптироваться к меняющейся обстановке на фронте. Немеров ощущал ответственность за каждое принятое решение и понимал, что его личный вклад может сыграть решающую роль в будущем России.

В этой войне не было места для иллюзий: каждый день приносил новые потери среди своих солдат, а противник методично укреплял свои позиции ложными целями, создавая видимость стабильности на фронте. Немеров знал цену маскировки — она могла спасти жизни многих его товарищей. Он видел, как солдаты тяжело вздыхали при виде очередного недоделанного макета пулеметной точки, понимая тщетность усилий перед лицом неизбежного наступления врага.

Капитан чувствовал необходимость перемен в армии: элитные войска должны были уступить место более маневренным и гибким формированиям, способным адаптироваться к новым условиям боя. Он размышлял о будущем Красной Армии, где каждый солдат будет знать свою роль не только на поле битвы, но и за его пределами — в тылу врага.

Но пока что война продолжалась по старым правилам: артиллерия безжалостно перепахивала землю, сапёры регулярно обновляли колючую проволоку, а траншеи становились все глубже и запутаннее. Немеров наблюдал эту картину с горечью, осознавая всю тщетность попыток изменить ход событий в одиночку. Однако он не терял надежды на то, что сможет внести свой вклад — пусть даже самый малый — в дело спасения жизней своих товарищей по оружию.В тот вечер Аркадий Немирёв ощущал тяжесть ответственности за судьбу своего батальона и всего ударного корпуса. Генерал Алексеев был прав: будущее войны принадлежит тем, кто сумеет адаптироваться к новым условиям боя. Аэрофотосъёмка показала ужасающую картину — немцы создали сложную систему обороны из множества пулемётных узлов, способных держать оборону с минимальным количеством войск. Это означало конец прежней тактики наступления в лоб, когда потери были катастрофическими.

Теперь перед русскими стояла задача найти эффективные способы преодоления такой эшелонированной и глубокоэшелонированной обороны противника. Немцы уже начали массовое производство танков — “цистерн”, как их называли англичане. Их появление на поле боя произвело ошеломляющий эффект: пехота в панике бежала, а сами танки неуязвимы для стрелкового оружия.

“Это конец прежней войны,” – думал Аркадий. – “Теперь нужно учиться воевать по-новому”. Он понимал, что его батальон должен стать образцом новой тактики и стратегии. Генерал Алексеев дал ему месяц на разработку плана действий против современных укреплений противника. Это был шанс доказать свою правоту перед высшим командованием и изменить ход войны в пользу России.

“Мы должны быть готовы ко всему,” – повторял Аркадий своим офицерам. – “И к новым видам оружия, и к новой тактике боя”. Он знал: впереди ждут тяжёлые испытания, но верил, что его батальон сможет выстоять и даже одержать победу в этой изменившейся войне.
В тот вечер в штабе Юго-Западного фронта царило необычное оживление: офицеры собрались за праздничным столом, отмечая успех Брусиловского прорыва. Генерал-майор Немерёв поднял рюмку и торжественно произнёс тост: “За Бога, Царя и Отечество! С этим мы победим!”

Аркадий Петрович внимательно слушал речь своего начальника штаба, Николая Николаевича Алексеева. Он знал генерала уже давно как выдающегося военного стратега. Именно благодаря его инновационным решениям удалось прорвать оборону австро-венгерцев на восемнадцати участках фронта. Алексей Алексеевич Брусилов спланировал наступление так тщательно и масштабно, что оно охватило почти все силы Русской императорской армии: 11-, 9-, 8-ю и 7-ю армии действовали одновременно, нанося сокрушительные удары по укреплениям противника.

Особенно впечатляющими были успехи 8-й армии под командованием генерала от кавалерии Каледина. Прорвав фронт австро-венгерцев у Луцка, она разгромила их 4-ю армию и захватила город. В то же время 7-я армия не смогла добиться значительных результатов из-за упорного сопротивления противника.

Аркадий Петрович понимал всю сложность ситуации: несмотря на успехи Брусилова, стратегическая инициатива могла быть утрачена из-за медлительности Верховного главнокомандующего и нерешительных действий других фронтов. Это грозило переброской немецких подкреплений к месту прорыва и срывом всей операции.

“Горючая звезда”, – подумал Аркадий Петрович, ставя рюмку на стол. Он знал истинную цену этой победы: “Западный фронт стоит, Северный тоже бездействует”. Верховное командование затягивало с общим наступлением, позволяя противнику перегруппировываться и усиливать оборону.

Немерёв вспомнил свой разговор с Брусиловым о причинах неудачи прорыва – это было связано с медлительностью царя Николая II. Аркадий Петрович не мог избавиться от мысли: “Если бы Австро-Венгрия вышла из войны раньше… Сколько жизней можно было бы спасти!” Он понимал, что именно эта отсрочка могла стоить миллионов человеческих жизней на фронте и в тылу.

“Не даст это почти ничего”, – мрачно размышлял Немерёв, покидая застолье под предлогом посещения туалета. На самом деле он направлялся к трофейному оружию: его интересовал необычный немецкий дробовик системы “Gebrüder Merkel Suhl”. Аркадий Петрович знал, что этот образец оружия появился в ответ на широкое применение русскими дробовых ружей Браунинга и представлял собой серьёзную угрозу для обороняющихся войск.

Немерёв тщательно изучил конструкцию нового немецкого ружья: оно напоминало Browning Auto-5, но имело ряд отличий – например, трубчатый магазин вмещал шесть патронов вместо пяти у американского прототипа. Это давало преимущество в виде одного дополнительного выстрела при досылке патрона в ствол. Внутри же устройство было практически идентично браунингу, что позволяло быстро освоить его производство на русских заводах.

“Интересно”, – отметил Аркадий Петрович про себя. “Немцы не только украли идею Браунинга, но и игнорируют собственные призывы к гуманности”. Благодаря успехам русской армии фирма Winchester уже отправила двадцать пять тысяч ружей Browning Auto-5 для ударных корпусов, а Colt продал Русской императорской армии двадцать тысяч пистолетов M1911 – это шло на пользу Джону Браунингу.

“Всё законно”, – рассуждал Аркадий Петрович. “Мы используем эти образцы по праву покупателей”. Однако немцы беззастенчиво скопировали ружьё и продолжали производить его, несмотря на патентные права конструктора. В качестве альтернативы они предлагали более дорогой, но точный в стрельбе пистолет Luger P08, который был надёжнее Browning Auto-5.

“Хоть что-то я изменил”, – удовлетворённо подумал Аркадий Петрович. Он понимал всю масштабность последствий своих действий: “Это как лавина”. Чем ближе к концу войны, тем сильнее будет её разрушительное воздействие на империю и судьбы миллионов людей. Поэтому он продолжал тщательно планировать свои шаги, принимая последствия каждого решения.

“Впереди ещё много работы”, – вздохнул Немерёв, приступая к сборке трофейного ружья. Он знал: каждое принятое им решение может иметь далеко идущие последствия для всей империи. И теперь его задача состояла в том, чтобы максимально использовать эти возможности на благо революции и будущего России.
В тот мартовский день 1917 года генерал-майор Николай Николаевич Алексеев и капитан Аркадий Немернов вели напряжённый разговор в блиндаже. Генерал был взволнован до предела: отречение императора потрясло армию, а теперь ещё великий князь Михаил отказался от престола! Солдаты растеряны, будущее туманно…

Аркадий спокойно объяснял происходящее: “Ваше превосходительство, я не пророк и не гадалка. Просто умею анализировать ситуацию”. Он признавался в своих сомнениях относительно будущего страны, но подчёркивал важность сохранения дисциплины среди солдат. Генерал требовал подробностей о грядущих событиях, однако Аркадий настаивал на том, что сейчас важнее сосредоточиться на текущих задачах – удержать армию от развала.

“Мы должны создать систему поощрений для поддержания боевого духа”, — предложил Немернов. “Это поможет избежать агитации и сохранить контроль над солдатами”. Он разработал проект инициативы по учреждению военных комитетов в каждой роте корпуса под председательством офицеров, что вызвало у генерала смешанные чувства: с одной стороны – недоверие к нововведениям, а с другой – осознание необходимости перемен.

“Вы хотите сказать, что солдаты должны сами решать свои дела?” — скептически спросил Алексеев. “Это же анархия!” Аркадий терпеливо объяснял преимущества такой системы: она позволит офицерам и унтерам лучше понимать нужды солдат, предотвратит агитацию со стороны различных партийных деятелей и сохранит боеспособность армии в условиях грядущих потрясений.

“Но кто будет управлять этими комитетами?” — продолжал сомневаться генерал. “Кто эти люди? Откуда они возьмутся?” Аркадий лишь разводил руками: слишком мало информации для точных прогнозов. Он признавал, что ситуация развивается стремительно, а его предсказания могут оказаться недостаточно точными из-за недостатка данных о будущем составе Временного правительства и возможных политических силах в стране.

“Самое страшное – это Гражданская война”, — мрачно предсказывал Аркадий. “Она неизбежна при нынешнем состоянии дел”. Генерал недоверчиво качал головой: он привык верить только тому, что видел собственными глазами. Однако даже его скептицизм не мог скрыть растущего беспокойства за судьбу России и её армии.
Аркадий Немирёв внимательно слушал доклад прапорщика Щербатова о продовольственном положении батальона. Ситуация была критической: запасы консервированной пищи подходили к концу, а новых поставок не предвиделось уже неделю. Интендант подтвердил опасения Аркадия — ответа на запрос об обеспечении продовольствия так и не поступило. В Петрограде царил хаос из-за нехватки хлеба, грабежей и митингов голодных людей. Причины кризиса были очевидны: коррупция среди поставщиков зерна, их стремление дождаться роста цен, а также отсутствие логистики для своевременной доставки продуктов в войска.

Штабс-капитан Удальский вернулся после поездки в Псков, где готовился к ночному рейду против немцев. Аркадий знал — подготовка ударных батальонов шла по отработанному методу с постоянным совершенствованием на основе полученного опыта. Теперь вместо множества дробовиков предпочитали гранаты РГ-14 со “рубашками” из подручных материалов и дополнительными поражающими элементами. Статистика показывала высокую эффективность гранат в уничтожении вражеских солдат, особенно при использовании самодельных конструкций.

После доклада прапорщика Балмастова Аркадий отправился на гаупвахуту разбираться с задержанным агитатором — рядовым Василием Исааковичем Бергманом из крестьянского сословия. Агитация была запрещена на фронте по приказу генерала Рузского, который стремился сохранить дисциплину среди солдат. Временное правительство опасалось усиления влияния офицеров и генералов, которые могли воспользоваться слабостью правительства для установления военной диктатуры.

Покинув гаупвахуту, Аркадий направился в Зимний дворец к князю Львову обсудить продовольственное снабжение Северного фронта. Генерал Алексеев настаивал на создании временной администрации под контролем армии для решения проблемы зерна. Князь Львов поначалу отвергал эту идею, но после продолжительного разговора согласился рассмотреть её как возможный вариант решения кризиса со снабжением войск.

Выйдя из дворца, Аркадий вернулся к дому Марии Константиновны, где его встретили с радостью и тревогой за судьбу России. Мария Константиновна предложила уехать в Америку вместе, на что Аркадий ответил: “Я не могу покинуть Отечество сейчас”. Он убеждал женщину переждать тяжёлые времена там, где ей будет безопаснее — в Лос-Анджелесе, обещая финансовую поддержку для обустройства её жизни.

В блиндаже Аркадия его ждали два ожидаемых гостя — Иосиф Джугашвили (Сталин) и Яков Свердлов. Они обсудили текущие задачи: пока генерал Алексеев не стал полностью “нашим человеком”, агитационную деятельность следовало приостановить. В это время Аркадий мог фотографировать солдат, их быт и вооружение ударных подразделений для будущих исторических материалов.

Разговор перешёл к перспективам Временного правительства — все трое понимали его неизбежное падение под тяжестью внутренних противоречий и внешних угроз. Генерал Алексеев уже начинал склоняться к революционным идеям Маркса, что делало возможным дальнейшее сотрудничество с большевиками при условии их поддержки армии против контрреволюционных сил. Аркадий считал необходимым продолжать войну до достижения сепаратного мира без территориальных потерь для России.

“На данном этапе главное — сохранить дисциплину и боевой дух”, — размышлял Аркадий, покидая блиндаж. Он верил в силу своей идеи: “Объединяющая идея важнее её конкретного содержания”. Так начиналась новая глава истории Северного фронта под руководством Аркадия Немирёва…Аркадий Немерлов стоял перед генералом Алексеевым в блиндаже штаба Северного фронта. Генерал был сосредоточен, его взгляд пронизывал насквозь. Аркадий чувствовал ответственность за каждое сказанное слово — от них зависела судьба России и исход войны. Он понимал важность момента: сейчас решалось будущее страны на многие годы вперёд.